Чарли Ханнем: Я думал, что роль потребует от меня несравнимо большей отдачи. В то время он (Перси Фоссет) отправлялся в эти края на героические исследования джунглей на три-четыре года, полностью теряя связь со своей семьей и домом. Мне очень повезло, что у меня такая понимающая девушка, которая позволяет мне уезжать надолго и теприт все эти странные капризы.

Крис Коннели: Вы думаете, быть отрезанным от внешнего мира, это только испытание? Это ведь еще похоже на сказку...

Роберт Паттинсон: Вот черт! Это невероятно! Прости, я должен уехать на полгода, я глубоко погружен в персонажа, так что не звони мне!

Чарли Ханнем: Я ни разу не воспользовался электронной почтой, ни разу не подошел к компьютеру, не сделал ни одного звонка на протяжении четырех месяцев. Это дарило чувство свободы. (...) Не думаю, что в моей компании было слишком весело находиться.


Роберт Паттинсон: Основной темой разговора на съемочной площадке было: "А ты ел второе яйцо этим утром?"

Чарли Ханнем: И все эти подозрительные взгляды, когда кто-нибудь отлучался с площадки: "Он что, собирается что-то съесть?" (...) Я полностью разделяю страсть Фоссета  - давайте пройдем еще немножко дальше, заберемся чуть глубже, что же там скрывается за следующим холмом?

Роберт Паттинсон: Случались такие моменты, когда мы с Чарли просто ломились через джунгли, размахивая мачете. В девственных джунглях, посреди леса. И все колумбийцы спрашивали: "Что вы делаете? Не сходите с тропы. Вас кто-нибудь может покусать".

(...)

Роберт Паттинсон: Буквально в самом начале съемок (в Сумерках) я потянул ягодицу. Я даже не пытался исполнить трюк, а просто поднимал Кристен. Так что в первый же день, весь день, мне массировали попу.